фарфоровый блеск, перламутровый отлив…
Когда болеешь, новые выставки растут, как снежный ком. На днях я все ж совершила вояж в историческое здание Радищевского, где открылись сразу три замечательные выставки.
Первая встретила еще в подвале – тонкими переливами перламутра, белоснежными створками изящных маленьких ракушек.На выставке «Перламутровые фантазии»- композиции из раковин и полудрагоценных камней саратовского мастера Сании Гайнановой. Как отмечают искусствоведы, с незапамятных времен «многие народы украшали раковинами одежду, головные уборы, обувь, конскую упряжь, они служили средством платежа и предметом культа, вдохновляли поэтов, художников и архитекторов». Перламутр же переводится как «мать жемчуга».Он очень изыскан и почти так же хрупок, что не остановило нашу мастерицу.
Сания Юсуповна родом из Ленинграда. В блокаду семья переехала в Саратов.Кандидат наук, доцент, заслуженный агроном, Гайнанова человек еще и творческий . Искусно собирает свои панно из камней, раковин и перламутра с цветами и фигурками. Саратовская искусница - лауреат областного смотра декоративно-прикладного искусства, ее работы- в частных российских и зарубежных коллекциях.Как любителю Японии, мне больше глянулся ее цикл , где на створке раковины помещены прелестные силуэты японок с веерами.Чудны и белые птицы со сверкающим оперением. А вот крашеные раковины выглядят бледнее на фоне победительной красоты естества.
Заканчивалось мое путешествие по лестницам и залам «родового» здания керамикой Китая и Японии из музейного собрания. Эта экспозиция открывает цикл выставок, посвященных керамике различных стран. Около 130 предметов: вазы , чаши, блюда , тарелки, чайники , чашки, фигурки, выполненные для экспорта в Европу и Америку.Есть тут голландские и английские вещи мастеров, заочно учившихся у умельцев из Юго-Восточной Азии, позаимствовавших и сюжеты.
Уже в 100 г. н.э. китайские ремесленники нашли способ обжига керамики в печах при очень высокой температуре. Древние китайские мастера создавали фарфоровые вазы вручную, гончарный круг тогда еще не придумали. К фирменному китайскому фарфору, тончайшему, полупрозрачному, путь был еще долгий. Китайская подглазурная роспись кобальтом распространилась только в XIV-XVII веках. Тогда же и в голландском Дельфте появились мастерские сине-белых фаянсовых изделий. В XVIII веке англичане взялись повторить синий фарфор. Прихотливое рококо даже породило такое явление,как «шинуазри» - китаизацию сервизов, табакерок, статуэток ( вспомним китайского болванчика на комоде в сказке «Пастушка и трубочист»).
Постепенно колорит обогатился, появились зеленое, черное и розовое «семейства». В нашем собрании хранятся как раз птицы, цветы и бабочки, расписанные в оттенках розового «семейства». История японского фарфора куда корочее всего лишь четыре столетия. Но трудолюбивый и талантливый народ умеет усваивать достижения других, творчески их переосмысливая. После периода ученичества в Стране Восходящего Солнца создают собственный фарфор. В нашей экспозиции - изысканные, более лаконичные, чем китайские, по рисунку и декору произведения японского фарфорового искусства : красно-синяя гамма с позолотой, невесомые белые вазочки ( «яичная скорлупа»), светлые изделия в трещинках кракле, декорированные мягко и пестро. Дополняют все эти фарфоровые шедевры японские гравюры на дереве и китайские народные картины. Выставка небольшая –занимает одну комнату, но подобрана с очень большим вкусом.
Фарфор я увидела и на втором этаже, где по периметру расположена одна из самых грандиозных выставок Радищевского музея за последние годы. Среди авангардных картин столетней давности расположился и агитационный фарфор первых советских лет, ставший «рупором новой власти, новых идей».Лучшие кисти России приложили руку к его оформлению- Чехонин ,Петров-Водкин,Добужинский,Данько,Щекоти
Выставка «Русский авангард: столицы и провинция» поражает своим размахом и художественной свободой .«Левые» художники прибыли в наш достославный град в 18-м году с мандатами от новой власти.Валентин Юстицкий, Фёдор Константинов, Николай Симон, Антон Лавинский. Боголюбовское училище, переименованное в Свободные художественные мастерские (СВОМАС), дало приток свежих сил. Давид Загоскин, Константин Поляков, Пётр Ершов…В 1919 -м появляется Объединение художников нового искусства (ОХНИС). Художники оформляли город к праздникам, создали футуристический Шумовой оркестр и театр «Арена Поэхма». «Нужны новые формы!» - сакраментальная фраза героя Чехова ключевая для того времени.Но вся эта недюжинная творческая энергия гасится быстро – с середины 20 –х годов начинается насильственная унификация искусства.
Вскоре уже речь шла не о том, чтобы комплектовать фонд авангардав музее, а - получше прятать его .Как рассказывают искусствоведы, «чтобы спасти от уничтожения уже поступившие в коллекцию произведения, музейные сотрудники изыскивали возможности скрыть их от «всевидящего ока» власти. «Подозрительные» с идеологической точки зрения предметы переводили во «вспомогательный фонд»…
Валентина Юстицкого у нас, конечно же , много. И очень разного, прошедшего стадии примитивизма, кубизма, футуризма, конструктивизма, порою делавшего работы параллельно в разных стилях. Я не видела раньше у него таких абстрактных композиций.
Давид Загоскин уедет потом в Ленинград. Его смелым живописным поискам саратовского периода позавидовали бы ученики Казимира Малевича. Даже ученические работы Музы Егоровой-Троицкой и Алексея Арапова «Натюрморт со скрипкой», «Мужской портрет», «Белый конус» выразительны и энергичны. Жанровые произведения Евгения Егорова, отсылают нас к Саратову 20-х годов с его еще очень патриархальным укладом. Произведения местых авангардистов перемежаются картинами великих - Фалька,Лентулова, Шагала. И все это позволяет «…воссоздать более или менее цельную картину недолговечного бытия саратовского авангарда, понять к чему стремились идеалисты и романтики 1920-х годов».
Ирина Крайнова, фото Наталии Зотовой
